Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея (ЛП) - Мосян Тунсю (книга жизни TXT, FB2) 📗
Примечания:
[1] Впадет в немыслимую ярость – в оригинале используется идиома 大发雷霆 (dàfā léitíng) – «метать громы и молнии».
[2] Достанется на орехи – в оригинале употреблено любопытное выражение 她有好果子吃 – в букв. переводе «она вволю поест фруктов», где иероглиф 吃 (chī или qī) означает также «есть горькое; перен. подвергаться мукам; переносить, терпеть; быть втянутым во что-то неприятное, тяжёлое».
[3] Приняла верное решение, хоть и ходила по лезвию ножа – в оригинале употреблены выражения 大难不死 (dànànbùsǐ), являющееся частью поговорки 大难不死，必有后福 – «Избежавшему смертельной опасности будущее принесёт счастье», и 逃过一劫 (táo guò yī jié) – «выкрутиться, выйти сухим из воды», в букв. пер. с кит. – «спастись от грабежа».
[4] Взбесила бы кого угодно 令人发指 (lìngrénfàzhǐ) – в букв. пер. с кит. «от чего волосы у людей становятся дыбом (от возмущения)».
[5] Младший братец 小弟 (xiǎodì) сяоди – в букв. пер. с кит. «самый младший из братьев»; «Ваш младший брат» (скромно о себе).
-Гэ 哥 (gē) – букв. «уважаемый старший брат», почтительное обращение для старшего лица мужского пола своего поколения.
[6] Крытая галерея 长廊 (chángláng) чанлан, длинная галерея в Летнем дворце.
[7] Священный демон 天魔 (tiānmó) тяньмо – демон небес (буддийское), владыка 6-го неба чувственного мира, злейший враг Будды; Дэва Мара.
[8] Безжизненность 死气沉沉 (sǐqìchénchén) – вялый, неживой, упавший духом, унылый, безрадостный.
[9] Чилим, водяной орех или рогульник (Trapa natans) 菱 (líng) лин - водное растение с характерными плодами, внешне напоминающими голову быка, с одним крупным крахмалистым семенем. Ради этого семени растение культивируется в Китае как минимум уже три тысячи лет. Семя чилима варится и употребляется как лёгкая закуска.
[10] Устроил первостатейное представление 花部 (huābù) хуабу – «пёстрая драматургия», старинный вид искусства в Китае, объединяющий все виды драматургии, кроме изящной.
[11] У этого старика 老子 (lǎozǐ) лаоцзы – букв. «отец», гневно или шутливо о себе. Также это псевдоним древнекитайского философа.
[12] Отправился странствовать – в оригинале употреблены выражения 归隐 (guīyǐn) – «уйти в затворничество; отказаться от служебной карьеры (о чиновнике, уходящем в отставку), удалиться (от мирских соблазнов) к частной жизни» и云游 (yúnyóu) – «скитаться, бродить, странствовать (например, о монахах)».
[13] Так обращаться 暴殄天物 (bào tiǎn tiān wù) – «нерачительно обращаться с дарами природы, транжирить, расточать добро».
[14] Глава гарема 种马 (zhǒngmǎ) – «племенной жеребец», разговорное «сексуально активный мужчина».
Глава 49. Действительное положение дел
Шэнь Цинцю всегда старался держаться подальше от женских разборок. Однако на сей раз контраст между ожидаемым и наблюдаемым оказался настолько велик, что он волей-неволей втянулся в наблюдение за происходящим.
Цинь Ваньюэ усилием воли удалось сдержать слезы:
– Прошу простить меня, я пренебрегла своим долгом, не сумев остановить молодую госпожу…
– Вот только не надо строить из себя оскорбленную невинность! – гневно прервала ее Ша Хуалин. – Я-то верила слухам о том, что женщины Царства людей отличаются исключительной скромностью и целомудренностью, но скажи-ка на милость, сколько раз за все это время ты уже пыталась соблазнить нашего молодого господина, до сих пор не оставив этих попыток? Я готова мириться с тем, что ты крутишься вокруг него с утра до вечера, но при этом ты не способна уследить за одной-единственной девчонкой! Насколько я могу судить, ее боевые навыки ничуть не сильнее твоих; да и, в конце концов, ты ее шицзе или кто? И после всего этого я должна всерьез воспринимать твои жалкие потуги? В результате она по твоей вине уже в который раз закатила безобразную сцену перед нашим господином, а ты только и знаешь, что корчить обиженную мину!
У Цинь Ваньюэ, в лицо которой, не чинясь, бросили обвинения в ее слабости, вид был такой, словно она желала умереть на месте. В оригинальном романе Ша Хуалин питала непреходящую ненависть к первой жене Ло Бинхэ, неустанно изыскивая способы ее задеть. Хоть в этой версии они не были вынуждены делить мужа, похоже, это ничуть не улучшило ситуацию. Отвернувшись от Цинь Ваньюэ, Ша Хуалин обратилась к молодой госпоже Дворца с искаженным фальшивой улыбкой лицом:
– Молодая госпожа, разве созданные для вас условия в чем-то хуже прежних? Не считая того, что вам иногда приходится проводить какое-то время в ваших покоях, разве вас в чем-то ущемляют? Чем же вызвано подобное негодование?
Молодая госпожа гневно выплюнула:
– Да кто ты вообще такая? С какой стати похотливая лисица из какой-то неведомой дыры осмеливается так со мной разговаривать в моей собственной вотчине? Кто я, по-твоему, такая, чтобы быть довольной подобным обращением, – добавила она, обращаясь уже к Ло Бинхэ, – свинья в хлеву?
Ша Хуалин сердито выпятила нижнюю губу:
– Тогда почему бы молодой госпоже не ответить на такой вопрос: на что ты еще способна, кроме еды да сна, чтобы хоть чем-то отличаться от упомянутой тобой твари?
Цинь Ваньюэ, не выдержав, взмолилась:
– Молодая госпожа, прошу, давайте уйдем отсюда! Все так… так сильно переменилось…
Однако молодая заклинательница уже вошла в раж:
– Почему это я должна уходить? Это мой дворец, слышите, мой! Это вы все выметайтесь отсюда! Отныне все будет так, как и должно быть!
Разыгравшаяся перед Шэнь Цинцю сцена не лезла ни в какие ворота. Похоже, за время его отсутствия тут и впрямь все переменилось дальше некуда. Загибая пальцы, он по-быстрому подсчитал:
1) Ша Хуалин: не жена, а подчиненная. Трудится как вол, словно безответная сотрудница какой-то корпорации, не говоря уж о том, что отдача и условия работы оставляют желать лучшего. Да и судя по отношению ее босса, тот и не думает закрутить «офисный роман».
2) Лю Минъянь: так и не обменялась ножнами мечей с Ло Бинхэ в знак вечной любви.
3) Нин Инъин: по достижении зрелости ее пылкая привязанность к главному герою заметно поувяла. Похоже, ее пораженный любовным недугом мозг и впрямь исцелился.
4) Молодая госпожа Дворца: вне себя от того, что ее заточили в собственном доме. Договорилась до того, что Ло Бинхэ откармливает ее, словно свинью на убой.
5) Цинь Ваньюэ: заточенная в собственном доме номер два. Ее многочисленные попытки предаться Ло Бинхэ душой и телом с треском провалились, и теперь она вынуждена влачить существование сиделки для буйной молодой госпожи Дворца.
6) Цю Хайтан: разве, размазав по стенке репутацию Шэнь Цинцю, ей не полагается сломя голову кинуться в постель к Ло Бинхэ? Где она, скажите на милость, вообще прохлаждается?
7) Три даоски: их сюжетная жизнь оказалась короче, чем цветение царицы ночи [1]: привет и пока.
Если подытожить, то… остается признать, что Ло Бинхэ попросту сливает!
Хэй, прославленный герой гаремного романа, у тебя с этим делом вообще как?
Приличный, в принципе, гарем его стараниями превратился в сущий сумасшедший дом. Кстати говоря, как он умудрился заработать хотя бы один балл крутости в сюжете подобного рода, не обзаведясь ни одной, хотя бы самой жалкой, женой? Задавшись этим вопросом, Шэнь Цинцю поспешил отправить запрос Системе, чтобы свериться с показаниями, однако к своему вящему изумлению обнаружил, что счет не только не снизился, но еще и подскочил ни много ни мало на девять сотен баллов!
Поскольку сам Шэнь Цинцю на протяжении всего этого времени находился в офлайне, никаких уведомлений о начислении баллов ему, понятное дело, не поступало. По очереди кликнув на скопище свернутых окошек, он открыл целый ворох уведомлений:
[Нин Инъин: Начислено 100 баллов за отказ от бездумного следования за главным героем.]
[Мин Фань: Начислено 50 баллов за преодоление типичной для второстепенного злодея умственной отсталости.]
